Канонир - Страница 60

— Да? — удивился хозяин. — Надо обмозговать!

— А скажи-ка, любезный, добраться отсюда до Пскова как?

— Проще пареной репы. Каждую седмицу обоз из Архангельска с рыбой через нас проходит, по моим прикидкам — завтра должны быть. Вот и просись в попутчики.

— Раньше никак?

— В ям сходить можно — это на том конце деревни, коли деньжата водятся.

— Спасибо, поразмыслю.

— И тебе спасибо, что про Вологду сказал.

Выспался я хорошо — никто не шумел, да и чувствовал я себя на родной земле спокойно. Проснулся поздно — а куда торопиться? Обоз — если он ещё и прибудет сегодня, в путь тронется завтра.

Я лежал и размышлял. Поездка в Швецию только чисто случайно не обернулась для меня трагедией. Но всё-таки я вернулся на родную землю живой-здоровый и при деньгах.

Я вытащил из сумки кожаный мешочек, прикинул в руке — килограмма полтора, не меньше. Достал одну монету, полюбовался — раньше я никогда не видел шведских далеров. Потом спустился в трапезную, позавтракал. Хозяин на мой вопрос об обозе только руками развёл.

Я поплёлся в ям. Лошади были, цену назвали. Дороговато, правда, но не сидеть же на постоялом дворе, ожидая обоза, — и я согласился.

Пока я ходил на постоялый двор за вещами, лошадь уже была готова. Хм, за такие деньги могли бы и седло получше подобрать — всё потёртое. Но, усевшись, я понял, что был неправ. Седло было удобное, как старые тапочки.

К вечеру я уже подъезжал к Копорью. А после дело пошло веселее — у Яма пересёк по льду Лугу, оставил справа Гдов. Лошадей менял на ямах без задержки, и к исходу третьих суток въехал в Псков, оставив лошадь на станционном яме.

Пока пешком шёл домой, прикинул, во что мне обошлась поездка на ямских лошадях. Выходило — дешевле было бы купить коня. А ладно — ноне я при деньгах. Зато быстро и без забот, даже кормить не надо — на станциях позаботятся.

Вот и знакомые ворота, дом, ставший почти родным. Я каждый раз возвращался к нему, как к якорю. И в самом деле — куда мне идти? Я одинок в этом мире, у меня нет родных — даже собственного дома нет. Хотя даже у собаки должна быть своя конура.

Пока я шёл от городских ворот до дома, стемнело.

На стук в ворота из дома вышла Маша, с крыльца спросила — чего надо, и, услышав мой голос, бросилась открывать дверь. Едва я вошёл и прикрыл калитку, она бросилась мне на шею.

— Вернулся, барин! Живой-здоровый! Проходи, мы как раз трапезничать собрались — прямо вовремя.

Мы прошли в дом, зашли в трапезную. Я поставил в угол тяжёлую сумку, сбросил с плеча мешок. Из-за стола с протянутой рукой уже шёл Илья. Мы пожали друг другу руки, обнялись.

А рядом уже стояла Дарья. Тут уже объятия были погорячее, я бы и поцеловал её в губы — всё- таки соскучился, да сомневался, как это воспримет Илья.

— Ну, садись к столу — потрапезничаем, расскажешь — где бывал, что видал.

Почти в молчании все поели, потом приступили к чаепитию. Чай пока был редок на Руси, завозили его из далёкой Индии, стоил он дорого, и позволить себе его пить могли только богатые люди и знать. Пристрастились к нему купцы, отведавшие напиток в дальних торговых странствиях. В арабских странах чай был распространён наряду с кофе. Те, кто побывал в плену у крымских татар или османов, знали вкус напитка.

Зато сама церемония обставлялась пышно — в центре стола стоял медный самовар, ослепительно сверкая начищенными боками. Рядом — поднос с сахарной головой, которая была размером с футбольный мяч, щипчики для сахара, неизменные сушки или баранки — исконно русская заедка.

А уж попив чаю, приступили к неспешной беседе. Я пересказал события последних трёх недель, а в доказательство вытащил из сумки шведский тесак и мешочек с далерами. Женщины стали разглядывать невиданные ранее монеты, Илья же, только бросив взгляд, определил сразу:

— Свейский далер — вроде нашего ефимка. Серьёзная монета, золото хорошее. Это сколько же тебе отвалили? Постой, не говори — сам попробую узнать. — Илья взял мешочек с монетами в руку, помедлил немного: — Пятьсот монет! Угадал?

— Угадал! — сознался я. — А я бы не смог.

— Опыт — дело наживное, поторгуешь с моё — сам будешь угадывать не хуже. Неплохо. Сколько тебя не было?

— Три седмицы.

— Вот! А мне, чтобы такие деньжищи заработать, надо три года работать. Так что руки у тебя в прямом смысле золотые.

Илья попробовал далер на зуб, кивнул одобрительно, вернул. Женщины же крутили монеты в руках с интересом, потом с неохотой протянули мне.

— Оставьте себе — вроде как в подарок, — разрешил я, коли уж подарка не привёз. От меня не убудет.

Девчонки радостно взвизгнули. За одну такую денежку деревню небольшую с крепостными и клочком земли купить можно.

Надо сказать, что с дороги и после передряг я устал. Илья заметил, что глаза у меня уже слипаются.

— Всё, всё — разошлись, балаболки. Человеку с дороги отдохнуть надо. Иди, Юра, отдыхай.

Я взял сумку, поднялся в свою комнату. Едва раздевшись, рухнул в постель. «Помыться бы надо, да баня не готова. Теперь уж завтра», — мелькнула последняя мысль, и я уснул.

Никто меня ночью не беспокоил, чему я был рад. Встал поздно, с ощущением бодрости в мышцах. Вот теперь и в баню можно, тем более что Маша уже известила, что банька готова.

Я захватил чистое исподнее и вышел из дома. Ярко светило солнце, от блеска снега слепило глаза, стоял морозец градусов пятнадцать — бодрит.

Ильи не было — ушёл по делам, и я направился к бане, что стояла на заднем дворе. С улицы показалось, что от жара в бане дышать нечем.