Канонир - Страница 36

Не скрою, симпатия к Дарье есть, но для женитьбы этого чувства маловато. Надо бы подождать, не спешить с решением и посмотреть, как будут развиваться события дальше. Сейчас я свободный человек, не пойдут дела во Пскове — могу легко сняться и переехать в другой город. А женитьба — дело серьёзное, она накладывает определённые обязательства. Муж должен содержать жену, поддерживать дом и хозяйство, если он нормальный мужик, а не недоросль. Да, поставил меня Илья в тупик своим предложением, прямо огорошил.

Во время предыдущих переносов во времени у меня, конечно, были женщины — даже женился, а Настеньку из Рязани до сих пор забыть не могу, но!.. Не на второй же день знакомства…

Время было уже далеко за полдень, но я всё-таки пошёл в город. Если я собираюсь здесь жить и дальше, то надо же познакомиться с Псковом, чтобы не плутать по незнакомому городу. Памятуя прошлый опыт, я хотел изучить улицы и переулки, выходы из города, наиболее значимые места — такие, как городская управа, церкви и храмы; расположение городской стражи, а также узнать, где находится змеиное гнездо кромешников. Ведь должно же быть у них нечто вроде штаба.

В древних городах центр — это, в первую очередь, крепость, кремль. Псковичи называли свой кремль Кромом. Серьёзное сооружение, стены каменные, толщиною не менее четырёх, а местами — и до шести метров. Стены окружают территорию центральной части города в четыре ряда, во множестве видны бойницы: нижние — для пушечного боя, верхние — для пищального. Высокие — до двадцати метров стены — соединяли тридцать семь сторожевых башен довольно мрачного вида.

На земле кремля стоял белоснежный, необыкновенной красоты Троицкий собор. Я обошёл его со всех сторон, зашёл внутрь. Отовсюду на меня смотрели суровые лики святых, иконы потемнели от старости. Собор восхищал и одновременно подавлял своим величием. Не зря боевым кличем псковичей являлось «Постоим за святую Троицу!».

Я оглядел полупустую территорию кремля. У стен стояли клети для припасов на случай осады. На башнях были видны головы дозорных. Что- то смутное, связанное со стенами, мелькнуло в памяти. А-а-а, вспомнил — крепость была пронизана системой подземных ходов, ведущих от одной башни к другой, а также — к Троицкому собору. Никто мне, естественно, этих секретов не выдавал — читал как-то в газете о том, что археологи при реставрации стен наткнулись на полузасыпанные ходы.

К крепости примыкал Довмонтов город, укреплённый каменными стенами и башнями. Это был административный центр, где располагалась городская управа и думные избы с дьяками, подьячими и прочим чиновным людом.

Я внимательно разглядывал здания, переулки, и моя экскурсия не осталась незамеченной. Ко мне подошёл стрелец.

— Чего надоть? Коли по делу — иди в приказ, а если просто поглазеть — так ступай подобру-поздо- рову.

Я не стал спорить и сразу ушёл.

Долго бродил по улицам Пскова, стараясь запомнить улицы и памятные места.

После кремля другим выдающимся местом был торг. За размеры псковичи и приезжие называли его Торжищем. Около двух тысяч лавок, навесов, амбаров, клетей являли покупателю самый широкий выбор товаров, и это — не считая отдельных рыбных и мясных рядов. А в лавках были товары редкостные, из самых дальних стран. Купить можно было всё — от китайской бумаги высокого качества до великолепной соболиной шубы, но от местных скорняков.

Пока я обходил город, устал и изрядно проголодался. Зашёл в харчевню, заказал обед. Неспешно кушая, услышал я разговор купцов за соседним столом. Жаловались они на притеснение со стороны шведов, бесцеремонно захватывающих торговые суда и отбиравших товар. А ноне — зашевелившихся у российских границ. Как бы не быть набегам.

Конечно, всё это на уровне слухов, но разговор занятный. Купцы бывают везде, всё подмечают, а иногда осведомлены не менее, чем государевы люди. Надо взять на заметку сей разговор.

Прошло несколько дней, здоровье Ильи на глазах улучшалось — уходила бледность, он уже садился в постели и ел с моего разрешения жиденький супчик. Силён мужик, далеко не каждый выкарабкается в подобной ситуации — даже в хорошей клинике и с современными лекарствами. Стало быть — судьба такая, кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Илья не возвращался к разговору о женитьбе, поскольку весь погрузился в дела. К нему каждый день приходили приказчики, с коими он подробно обсуждал торговлю, давал указания — что и по какой цене купить и продать.

Иногда я ловил на себе украдкой брошенный взгляд Дарьи, но сам не давал повода к более решительным действиям, держал себя в деловых рамках — заботился о здоровье Ильи, тем более что забот этих с каждым днём становилось меньше.

Думаю — через несколько дней мне придётся покинуть этот дом.

Почувствовали это и домочадцы, когда Илья встал на ноги и обошёл горницу. Я иногда их баловал — по вечерам, когда все дела уже были позади — рассказами о своих странствиях, пересказывал сказки и легенды. В их лице я нашёл благодарных слушателей, и посиделки наши затягивались допоздна.

Всё-таки я отыскал в городе гадючье гнездо опричников. Было оно почти в центре, на Петровской улице. За высоким забором высился двухэтажный большой дом, охраняемый двумя кромешниками, стоящими у ворот. Из дома иногда доносились душераздирающие крики пытуемых жертв, и прохожие старались как можно быстрее пройти мимо страшного дома или вообще обходили его по другой улице.

Зачем я искал гнездо опричнины, я и сам не знал. Может быть, потому, что врага надо знать в лицо? После ужасного московского пожара вследствие татарского нападения, в котором опричники уклонялись от боёв, царь охладел к своим любимцам, а вскоре дошли слухи и о казни опричной верхушки.